Histmania

Законопроект об условном осуждении был внесён в III Государственную думу министром юстиции И.Г. Щегловитовым. Существо проектировавшегося института условного осуждения заключалось в том, что исполнение постановленного судом обвинительного приговора (по делам о наименее тяжких преступных деяниях) могло быть им же отсрочено «если он признает такую меру целесообразной по свойствам личности виновного и особенностям учинённого им деяния». В этом случае он должен был приводиться в исполнение лишь в случае предусмотренного законом порочного поведения осуждённого или совершения им новых преступных деяний. Обсуждение законопроекта в стенах Государственной думы состоялось в октябре – декабре 1909 г., после чего законопроект, доработанный по результатам обсуждения редакционной комиссии, был передан в Государственный совет, где был отклонён в апреле 1910 г. Анализ думских дебатов по поводу принятия данного закона также способен продемонстрировать различия в позициях правительства и думских группировок по важнейшим политико-правовым вопросам и выявить особенности фракционного правосознания российского представительства начала ХХ в.

По мнению правительства, позицию которого излагал как инициатор законопроекта министр юстиции И.Г. Щегловитов, право являлось простым орудием в руках государственной власти, которая отождествлялась им с властью исполнительной, административной. Поэтому он разделял преступников политических и обычных, считая, что на лица, посягавшие на «государственные интересы» (как они осознавались монархом и назначенным им правительством), условное осуждение как на более серьёзных и якобы «неисправимых» преступников, вопреки мнению думской комиссии и парламентского большинства, распространяться не должно. Вместе с тем, он, считая, что причинами преступности являются по преимуществу факторы психологические, личностные, полагал возможным исправление «случайных» преступников, чья личность и обстоятельства преступного деяния давали основание для этого. Поэтому целью наказания министр юстиции считал приспособление такого преступника к «условиям общежития» путём избавления от краткосрочного тюремного заключения как фактора, способного испортить «моральную личность», и создания ситуации «угрозы неотбытого наказания». Вместе с тем, министр весьма ограничительно трактовал, в силу недостаточного учёта социальных причин преступности, обусловленных тем политическим порядком, который он считал единственно приемлемым, ту личность, на которую могло быть распространено условное осуждение, и поэтому отнюдь не возражал против внесённых крайне правыми фракциями Думы и крестьянскими депутатами «ограничительных» правок к законопроекту, сужавшими и без того не слишком значительный круг лиц, на который данный законопроект мог распространяться. Представитель правительства считал, что суд должен поддерживать власть монарха, власть исполнительную, осуществлять по существу не правосудие, а административную «целесообразность». Поскольку это было возможно согласно даже довольно консервативному действующему законодательству, далеко не всегда министерство не в полной мере доверяло судебной системе, желая сохранить определённый административный контроль за некоторыми её наиболее «демократичными» звеньями. Поэтому министр категорически выступал, поддержав в этом вопросе «правых», против распространения права приговаривать к условному осуждению на суд присяжных, поскольку возможности административного контроля над ним были минимальны, несмотря на то, что на этом категорически настаивало думское большинство и комиссия по обсуждению законопроекта, а также на ювенальных судей, появление которых в России только планировалось. Однако сам принцип условного осуждения министр, в целом, приветствовал и считал, что он не только снизит уголовный рецидив, но и будет способствовать подъёму уровня правосознания и правовой культуры населения (в том числе и основной его массы – крестьянства), «духу» и потребностям которого данный законопроект соответствовал.

Для правых группировок Думы – фракций правых и националистов – государство и право как его инструмент были в сущности ничем иным, как формой политической диктатуры монархического центра и поддерживающих его социальных групп. Поэтому любое посягательство на эту диктатуру трактовалось ими как государственное преступление, подавить которое, и запугать жестоким наказанием потенциальных преступников, было с их точки зрения основной задачей уголовного права.

С этим было связана глубокая убеждённость правых в тесной связи политической и общеуголовной преступности, абсолютная уверенность в том, что политическая преступность провоцирует рост всякой иной преступности, всячески способствует ей в целях «развала государства» – сама революция, недавно прокатившаяся по стране, воспринималась ими не иначе, как спровоцированный врагами государства разгул убийств, грабежей, разбоев, которым подверглись, прежде всего, «благонамеренные классы русского общества». В связи с этим правые категорически возражали против распространения такой меры, как условное осуждение, на преступников, приговариваемых к заключению в крепости, поскольку значительная часть таких заключённых представляла собой именно лиц, обвинявшихся в так называемых государственных и религиозных преступлениях. Отстаивание такой позиции вопреки законопроекту думской комиссии было их последним бастионом, который правые ораторы отстаивали до последней возможности. Если говорить о причинах преступности, то для этих группировок Думы было характерно отрицание наличия социальных факторов преступности (ибо социально-экономические устои современной им России в целом их устраивали), признание абсолютной «злой воли» преступника, имевшей исключительно генетические основания. Такие взгляды порождали отношение, в сущности, к любому преступлению как к деянию, против которого могла помочь лишь как можно более жестокая кара, призванная изолировать преступника от общества и запугать всех потенциально опасных. Поэтому большинство депутатов, занимавших правые скамьи в Думе, категорически выступили против законопроекта. Для того, чтобы его провалить крайне правые не останавливались ни перед чем, даже перед намеренной радикализацией законопроекта, надеясь (и не без основания, т.к. эти надежды полностью сбылись), что в этом случае законопроект «провалится» в дальнейших законодательных инстанциях. Когда же стало очевидно, что законопроект будет утверждён Думой, правые инициировали ряд поправок, призванных максимально ограничить круг лиц, на которых могло быть распространено условное осуждение (например преступников, совершивших несколько преступных деяний, лиц, не сознавшихся в совершённом преступлении, что напрямую противоречило презумпции невиновности, и т.д.), часть которых при поддержке министра юстиции, крестьянских депутатов и части центра была принята Думой.

Рождение российского самодержавия и церковь в середине XV - начале XVI века. Утверждение автокефалии Русской Православной Церкви и разделение ее на две митрополии
После смерти в 1431 году митрополита грека Фотия, русские иерархи, учитывая пожелание Василия II, «нарекли» в митрополиты рязанского епископа Иону. Однако константинопольский патриарх не утвердил его кандидатуру, ибо еще до его прибытия в Константинополь поставил на русскую митрополию смоленского епископа Герасима. Осенью 1433 года Гера ...

Заключение.
Нынешняя Россия находится в границах, которые были у нее в 17 веке. Она как бы отодвинута в северную и северо-восточную часть Евразии. Резко выросла ее изоляция от Европы, с которой у СССР были тесные экономические и политические связи. Теперь Россия отделена от Европы двойным поясом — бывших республик СССР и бывших союзных государств В ...

Наказания
Теоретически, в задачу инквизиции не входило наложение наказаний. Ее миссия заключалась в спасении душ заблудших и наставлении их на путь истинный. Таким образом, наказания, которые все же накладывались на обвиняемых, вступивших на путь спасения, рассматривались как духовное лекарство - епитимья для очищения и искупления грехов. Инквиз ...